История моавитян начинается в одно время с еврейской и идет параллельно ей  ; различие культов и соперничество из-за обладания плодородной областью между Арноном и Явоком были причинами непримиримой вражды между этими двумя народами-братьями (ср. столкновения пастухов Авраама и Лота ), выразившейся, между прочим, в том, что Моисеев закон запрещал принимать моавитян в «общество Господне» . Подобно Израилю, моавитяне не были автохтонами ; они поселились в своей стране, изгнав из нее эмимов . Известное сказание книги Чисел ( 22 — 25 ) о царемоавитян Валаке, сыне Сипфора, не разрешившем израильтянам проход через свои владения и призвавшем для проклятия их пророка Валаама , показывает, что в эпоху исхода евреев из Египта моавитяне уже составляли организованное оседлое государство и жили вместе с мадианитянами . Область за Арноном была только что покорена Сихоном, царем амореев . Когда вместо последних на севере водворились Рувимово и Гадово колена израильтян и моавитяне были стеснены между Арноном и Вади-эл-ахсой, началась вековая борьба из-за обладания богатыми северными пастбищами

Во время смутной эпохи судей царю моавитян Эглону ( Суд. 3:12 ) удалось составить коалицию из аммонитян и амаликитян и подчинить себе на 18 лет евреев . Меч Аода положил конец владычеству моавитян и был сигналом массового избиения их на иорданских переправах . Моавитяне были надолго ослаблены; при Иеффае в прежней их роли мы встречаем уже аммонитян . К тому же времени судей приурочена история моавитянки Руфи , занявшей место в родословии Давида и, следовательно, Иисуса Христа

В числе победоносных войн Саула упоминается и война с моавитянами ( 1Цар. 14:47 ), которые не могли смотреть равнодушно на образование сильного еврейского царства . Царь моавитян был на стороне Давида против Саула и давал приют его родителям ( 1Цар. 22:3 ) ; моавитяне служили у него в войске и были в числе его приближенных ( 1Пар. 11:46 ) . Но Давид все-таки покорил моавитян, перебив 2/3 целого народа и наложил на остальных дань ( 2Цар. 8:2 )

Смуты, последовавшие за смертью Соломона , дали моавитянам возможность не только освободиться от еврейского ига, но даже вернуть себе область к северу от Арнона. При воцарении в Израиле энергичной династии Амврия началась реакция: царь моавитян Хамос потерял Медебу ( Мадабу ) и должен был опять платить дань по 100 тыс. ягнят и баранов. Сыну его, знаменитому Меше , пришлось вести с Ахавом , его сыном Иорамом и его союзниками упорную борьбу за независимость, окончившуюся в его пользу и вернувшую ему спорную область. Моавитяне производили набеги и грабили города израильтян; в то же время доставалось от них и идумеям; пророк Амос ( 2:1 ) выставляет, как особенное преступление их, что они «пережгли кости царя эдомского в известь». Царь моавитян Салман воспользовался упадком израильского царства и разрушил г. Бет-Арбел; вероятно, этого же Салмана мы видим в числе признавших верховенство Тиглатпалассара ассирийского в 733 году.

При Саргоне моавитяне приняли участие в южно-палестинском восстании, но в 701г. царь их Хамоснадав счел за лучшее опять покориться Синахерибу во время войны последнего с Езекией иудейским. Верным вассалом ассирийских царей оставались и последующие цари моавитян. Царь Музури в союзе с своим сюзереном Ашшурбанапалом разбил кочевников-арабов, надвигавшихся на моавитян. Опасность со стороны пустыни заставила моавитян после падения Ассирии держаться новых владык Азии, халдейских царей Вавилона . Хотя пророк Иеремия и упоминает о моавитских послах у Седекии ( Иер. 27:2 ), но известно, что моавитяне нападали на Иерусалим при Иоакиме .

Моавитянам все-таки не удалось избежать общей участи мелких семитических племен— поглощения арабами . Кажется, это имели в виду пророчества Исаии ( 15 и 16 ) и Иеремии ( 47 )  . Один из противников евреев при созидании второго храма— Санавалат— называется уроженцем моавитского г. Хоронаима . Иосиф Флавий говорит («Иудейские Древности». I, 11,5), что ещё в его время моавитяне были великим народом. Постоянные войны, борьба за независимость и существование наложили на моавитян отпечаток воинственности, а успехи внушили им самоуверенность, в чем нередко и упрекают их пророки, отдавая должное их геройству и силе . В то же время скопление добычи и богатств содействовало развитию культуры

Религия моавитян

В религии моавитян мы не находим однообразия и строгой централизации . Во время путешествия израильтян по долине Ситтим к северу от Мертвого моря они увлеклись культом «богов» моавитян и особенно служением Ваал-Фегору ( Чис. 25:1-3 ) . В Гильгале были истуканы , которым цари совершали торжественные жертвоприношения

Встречается у моавитян, однако, и род единобожия . Владыкой и покровителем их является бог Хамос ( лат. Chamos ), которого Библия называет "мерзостью мооавитской" ( 4Цар. 23:13 ); в честь его подвергались заклятию («херем», как и в Библии ) и истреблялись целые завоеванные города . Название его в надписи Меши Аштар-Камошем указывает, по мнению некоторых, на его двуполый характер . Вероятно, Ваал-Пеор был его простым эпитетом «владыка горы Пеора» . Культ моавитян, подобно другим семитическим культам, состоял, между прочим , в кровавых, нередко человеческих жертвах . Общесемитское служение на «высотах» было распространено у моавитян; многие города носили имя «бамот» (высота) . Меша воздвиг такую «высоту спасения» в Дибоне в память своего избавления от врагов, и это святилище, кажется, получило особую важность, сделавшись чем-то вроде центра культа ( Ис. 15:2 ). При Соломоне , в числе жен которого были и моавитянки, «высота» в честь Хамоса была воздвигнута на горе пред самым Иерусалимом . Пророки и у моавитян пользовались почтением

Язык и письменность

Раньше других семитических племен мы встречаем у моавитян письменность и обычай, свойственный только великим и богатым державам древнего Востока — увековечивать выдающиеся события памятниками и надписями . Язык моавитян, как видно из надписи Меши и собственных имен, — диалект того языка, на котором написан Ветхий Завет, хотя в некоторых формах обнаруживает близость и к другим соседним языкам: арабскому (напр. в образовании возвратных форм) и арамейскому . Стиль, словоупотребление и фразеология — также библейские . Шрифт, употреблявшийся у моавитян, — древнесемитический, прототип еврейского квадратного и греческого

Искусство

Об искусстве моавитян можно составить себе некоторое представление на основании письменных источников и немногих сохранившихся вещественных памятников. Характер его — общесемитический . В книге Судей ( Суд. 3 , 13 и сл.) находится упоминание царского дворца, имевшего наверху прохладные комнаты. Остатками моавитских святилищ являются, вероятно, находимые местами менгиры и дольмены, а также вефили, окруженные оградой из огромных камней в виде эллипсиса или четырехугольника. Обычно дольмены представляют собой отполированную наклонную плиту, положенную на два вертикальных камня высотой около метра; дольмены служили для возлияний, на что указывают углубления, отверстия и стоки на поверхности плиты . Ещё в III век в. н. э. арабские путешественники видели в Моавии на скалах многочисленные скульптуры, считавшиеся изображениями богов . В 1851 г. де Соси ( фр. de Saulcy ) нашел у Шихана и через 13 лет герцог де Люинь приобрёл для Лувра один такой памятник из черного базальта — изображение воинского божества (возможно — царя), с копьем в руках и в египетском переднике, в сопровождении какого-то животного . В Лувре находится ещё несколько собранных de Saulcy обломков ваз и других древностей, раскрашенных и с геометрическим орнаментом

Археологические исследования

Находясь по ту сторону Иордана и Мертвого моря, будучи населена негостеприимными бедуинами, страна моавитян редко посещалась до XIX столетия . Первым обратившим серьёзное внимание на эту область был Зетцен, прошедший в 1806—7 гг. два раза по моавитским горам (Seetzen, «Reisen»). В 1812 г. по той же дороге странствовали Бурхардт («Travels», Л., 1822), Ирби и Манглас («Travels etc.», 1822). В 1851 г. здесь был де Соси («Voyage autour de la Mer Morte», 1853), открывший известный Шиханский барельеф и тем содействовавший оживлению интереса к моавитским древностям .

Но особенно Моавия стала обращать на себя взоры археологов со времени открытия стелы Меши , вызвавшей целый ряд экспедиций  . В 1870 году географическое отделение Британского общества отправило в Моавию каноника Тристрама, д-ра Гинсбурга и Диксона, и результаты их путешествия — подробное описание местностей и развалин — были довольно интересны (Tristram, «The Land of Moab», Л., 1873). Около того же времени в Моавии путешествовали Варрен, Пальмер и Дрэк . Затем неоднократные разведки предпринимал англо-американский «Palestine Exploration Fund»

Сообщение И. И. Соловейчика о моавитских древностях в Московском археологическом обществе (1887) вызвало и в России глубокий интерес, выразившийся, между прочим, в постановлении «обратить внимание православного палестинского общества на необыкновенную важность памятников, находимых в Заиорданской области» («Древности восточные», I, 33). В связи с открытием надписи Меши стоит и появление массы поддельных quasi-моавитских древностей: идольчиков, произведений керамики, надписей, попавших было за большие деньги в Берлинский музей, но развенчанных Клермон-Ганно, Каучшем и Социном («Die Echtheit der Moabitischen Alterthümer», Страсбург, 1876). Полемика по поводу их переносилась иногда на национально-политическую почву